Промоакции Ещё один сайт на WordPress
Посол России в ФРГ Сергей Нечаев назвал безответственными заявления о поддержке решения Международного уголовного суда (МУС) и готовности арестовать российского президента Владимира Путина, если тот приедет в Германию. Такое обещание ранее дал министр юстиции ФРГ Марко Бушман, глава СК Александр Бастрыкин поручил дать этому оценку.
По мнению Нечаева, подобные высказывания «свидетельствуют о том, насколько далеки они [немецкие политики] от реальности в стремлении к дальнейшей эскалации конфликта с Россией». Дипломат назвал решение МУС о выдаче ордера на арест Путина «нелегитимным и совершенно абсурдным».
Международный уголовный суд 17 марта выдал ордер на арест Путина и российского детского омбудсмена Марии Львовой-Беловой, назвав их ответственными за «незаконную депортацию населения (детей) с оккупированных территорий Украины в Российскую Федерацию» в период с начала военной операции.
В Кремле назвали решение суда в Гааге «неприемлемым», а в МИДе — «юридически ничтожным»; представитель ведомства Мария Захарова напомнила, что Москва не является участницей Римского статута Международного уголовного суда, основополагающего документа МУС. Председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас предложил в ответ «немедленно выдать ордер на арест всех «судей» МУС», а зампред Верхней палаты Константин Косачев — ввести против него санкции.
Среди 123 стран — участниц МУС все государства Евросоюза, в том числе Германия. Бушман ранее пообещал, что Минюст ФРГ выполнит требование суда на арест Путина, если «его нога ступит на территорию Германии». Канцлер ФРГ Олаф Шольц, приветствовавший решение МУС, подчеркнул, что «никто не может быть выше закона». Ранее он не раз говорил, что Берлин не хочет эскалации в отношениях с Москвой.
США, которые, так же как Россия и Украина, не ратифицировали Римский статут, назвали решение МУС обоснованным; президент Джо Байден выразил уверенность, что Путин причастен к военным преступлениям. В российском посольстве эту позицию посчитали «вялотекущей шизофренией».